— Ты возмужал, Нэш, — улыбнулась Марайя. — Пожалуй, если бы ты подкатывал ко мне таким, я бы могла согласиться.

— Ты к ней подкатывал? — нахмурился Дерек.

— Мне было пятнадцать, я ко всем подкатывал, — ответил Нэш, подвигая стул для Ирги. — Но я до сих пор печалюсь, что ты меня отвергла, — опомнился он. — Ты и раньше была красоткой, но сейчас… — Он восхищенно закатил глаза, незаметно пожав пальцы Ирги под столом.

Марайя улыбнулась, взяла кубок с вином, который подал ей жрец, севший по правую руку.

— Я представляла принцессу совсем иначе, — сказала она. — Золотая Рыбка оказалась медной. Тоже рыжая. Она напоминала тебе меня? — повернулась она к Дереку.

— Я никогда не забывал тебя, Марайя, — ответил он, и голос его прозвучал искренне.

— Хорошо, — кивнула она. — Угощайтесь. В королевском дворце кормят лучше? — спросила она у Ирги, и та неопределенно пожала плечами, оглядывая блюда: запеченная баранья нога, куриные ножки, ломти мяса — все зажарено до черноты, словно приготовленное в пламени дракона.

— Все очень аппетитно, — ответила она, выбирая яблоко из миски, чеканка на которой сгладилась, словно ее оплавили огнем.

— Вы любите лорда?

Ирга едва не подавилась, посмотрела на Дерека.

— Браки между людьми благородной крови редко заключаются по любви. Принцесса не вольна выбирать себе мужа, — ответила она.

— Что ж, значит, вы не очень расстроитесь, если вашим мужем станет не Дерек.

— А кто? — нахмурился Нэш, незаметно проверяя подушечкой пальца остроту столового ножа.

— Да хотя бы ты! — улыбнулась Марайя, показав белые зубки. — Как тебе, Дерек, такой вариант? Ты ведь всегда ревновал к Нэшу свою разлюбезную мамашу, помню, все жаловался мне, как сопливый мальчишка, что его она любит больше. А теперь еще и невеста ему достанется. Прости, Нэш. — Она повернулась к нему. — Ты наверняка не планировал такого поворота событий.

— Ничего, — скупо ответил тот, изо всех сил делая печальное лицо. — Я готов понести это наказание. Выходит, ты женишь меня на принцессе, разрушишь брак Дерека и его планы на трон. Что ж, я восхищен твоим коварством.

— О, это далеко не все. — Она отпила вина, мечтательно посмотрела вверх — в круглое отверстие в потолке, где виднелась красная звезда. — В одной из древних книг, которые хранятся тут же, в горе, я нашла легенду о том, что первые драконы опустились на землю на огненной колеснице. Произошла какая-то поломка, и им пришлось задержаться здесь. Они были сильны и могущественны, и им покорились уже несколько миров. Драконы, которые стали рождаться на земле, — их дети, но они несли в себе и жалкую человеческую суть. По легенде, прародители смотрят на землю и ждут, когда хотя бы один потомок окажется достойным их. И тогда они заберут его к себе, на огненную колесницу. Я пыталась долететь туда, но воздух на высоте такой холодный, что даже мое внутреннее пламя остывает.

— И как ты собираешься поразить предков-драконов? — спросил Нэш. — При условии, что они разглядят со своей звезды то, что происходит на земле, и им есть до этого дело.

— Престол останется без наследника, — ответила Марайя. — Трон всегда переходил по мужской линии, но теперь на него сядет королева. И кровь ее сможет поспорить древностью с семью великими родами, идущими от капитанов, прибывших из-за Бурного моря. Что бы на это сказала твоя мать? — Она усмехнулась, посмотрев на Дерека. — Я стану править, а ты будешь моим слугой. Я заставлю тебя чистить конюшни и стирать мое белье. Я покажу, где твое место, серебряный бастард!

— В целом все понятно, — сказал Нэш. — Значит, ты еще и намереваешься свергнуть короля. Тебе, правда, надо именно это?

— Мне надо избавиться от одиночества, которое терзает меня вот уже десять лет. Мне нужна была любовь, — ответила она, все так же пристально глядя на лорда. — Мне нужен был ты, Дерек, и плевать мне было, лорд ты, бастард или хоть пастух. Но ты отнял у меня даже надежду на счастье, а сам вознамерился жениться на принцессе и сесть на трон!

— Если это тебя утешит, я не испытывал счастья очень давно, — ответил он.

— Снова жалеешь себя, — фыркнула она. — А знаешь ли ты, каково это — гореть изнутри? Превращаться в чудовище снова и снова. Видеть страх на лицах людей, не иметь даже надежды на обычную жизнь? Я ведь могла бы остаться человеком, если бы не ты. — Она обвиняюще ткнула в него пальцем. — Я не истинный дракон. Кровь предков могла бы по-прежнему спать в моих венах. Когда-то, давным-давно, первое обращение драконов приближали сильнейшим унижением, которого их гордая сущность не могла вынести. — Кубок в руке Марайи раскалился до красноты, и она отшвырнула его прочь.

— Но ведь ты стала могущественной, — сказал Нэш. — Богатой, красивой, почти бессмертной.

— И что, мне сказать спасибо? — язвительно выпалила Марайя. — Я не всегда могу контролировать дракона. Он просыпается в любой момент. Я не могу даже пройтись по коридорам дворца — однажды я обратилась и едва не задохнулась, зажатая между стен. Я сижу в этом зале с выходом к вершине горы, словно в норе. А мужчина, с которым я однажды возлегла, загорелся прямо в процессе…

— Печально, — пробормотал Нэш.

— Моя королева, — сказал жрец, молчавший до сих пор. — Позвольте спросить.

— Да? — Марайя все так же сверлила взглядом Дерека.

— А что вы собираетесь делать со второй невестой? Если она вам не нужна, отдайте ее мне. Она дивно хороша.

— Вторая невеста? — Марайя повернулась к нему, потом снова посмотрела на Дерека. — Ты решил обмануть меня! Снова! У короля одна дочь, это известно всем! Кого ты мне привез? — Она вскочила, и по красному платью потянулись темные горелые дорожки.

— Я тоже королевская дочь, — ответила Ирга, поднимаясь со стула. — Правда, внебрачная…

— Внебрачная? — Марайя расхохоталась. — Ах ты подлец, — протянула она почти с восхищением, глядя на Дерека.

— Девушки ни при чем, — сказал он. — Все это касается только нас двоих. Марайя, ты можешь мне не верить, но я любил тебя, правда. Не было дня, чтобы я не сожалел о том, как все сложилось.

— А я, несмотря ни на что, не сожалею, — прошипела она. — Месть была такой сладкой, я до сих пор чувствую ее вкус.

Она быстро провела языком по губам.

— Правда? — Нэш нехорошо улыбнулся, клыки его вытянулись. — И какой же у нее вкус?

— Крови, разумеется, — ответила Марайя, отрывая взгляд от Дерека и с легким недоумением глядя на Нэша. — Я откусила шлюхе-цветочнице голову перед тем, как ее сжечь. Не подумай, я не стала ее есть, выплюнула, — спокойно добавила она.

Нэш сорвался с места, опрокидывая стол и превращаясь в кота. Камзол, расшитый золотом, порвался на нем в клочья.

Реальность разлетелась на куски, словно отражение в гладких черных плитах, покрывающих пол зала. Ирга вскочила со стула, но движение вышло медленно-тягучим, словно само время загустело, застыло, как жир, натекший в блюдо с подгоревшей бараньей ноги, которую так никто и не попробовал. Она видела, как меняется Нэш — расширяется переносица, вытягиваются загнутые когти. Сапоги упали с ног, превратившихся в лапы с темно-розовыми мягкими подушечками. Глухой звериный рык прозвучал как далекий раскат грома.